- Это все ложь, - медленно, но четко сказал Мартин.
Он постучал сигаретой по столу, и достав из кармана брюк коробок спичек, прикурил.
- Запах серы доставляет определенное удовольствие, - ответил он на мой немой вопрос. – Определенный шик, если угодно. Причуда. Не люблю зажигалок.
Я молча кивнул.
- Все настоящие писатели курят. Если писать не курит, то он и не писатель вовсе. Или не настоящий писатель.
- А как же? Разве все курили?
- Мой мальчик, - начал Мартин улыбаясь. – Мы живем в такой век, когда человек уже рождается с дымом в легких, и алкоголем в печени. Только алкоголь удел актеров и художников, а нам – простым работягам – сигареты. Сигары для аристократов, для дворян XXI века. Писателю – сигареты. Если писатель не курит, он никогда не поймет и не прочувствует всей тонкости этой работы. Это чудесный порок наших дней. Сейчас уже и чистого воздуха нет. Выхлопные газы, дым от заводов, от пожаров. Ты словно вдыхаешь сам город. Сигаретный дым – лучшая жвачка для воображения.
- А я думал, наоборот.
- Ты много думаешь. От этого твои беды. С мыслями, как и со всем остальным – надо знать меру.
Мартин прищурился и, откинув голову, выпустил струю дыма вверх. Сероватая дымка расползалась в воздухе, извиваясь, закручиваясь и словно распуская свои щупальца, но вскоре исчезла гонимая легким ветром.
- Слишком много будешь думать, - сказал Мартин. – Мозоли натрешь. С мыслью нужно играть. Позволять ей расти вширь, вдаль, но стоит ей зайти слишком далеко, тут же возвращать назад. Не искать сложного в простом, понимаешь?
И он улыбнулся. Как обычно улыбаются умудренные жизнью и горьким опытом родители, своим глупым и нерадивым чадам. Покровительственно и сожалеюще.